Минна но Нихонго > Версия для печати > Тексты для чтения. Повесть о старике Такэтори. Часть 6

На русском языке
На японском языке

Драгоценный камень дракона

Дайнагон Отомо-но Миюки собрал всех своих слуг и домочадцев и возвестил им: - На шее у дракона сияет пятицветный камень. Кто его добудет, тому я дам все, что он ни попросит.
- Воля господина для нас закон, - отвечали слуги, запинаясь. - Но добыть этот камень - трудная задача. Где его взять, дракона-то?

Дайнагон пришел в гнев и стал осыпать их упреками:
- Верные слуги должны исполнить любой приказ господина, жизни не жалея. А вы вон что... Пора бы вам знать свой долг. И если б еще дракон водился только за морем, в китайской или индийской земле, а у нас, в Японии, его не было бы! Но нет, этим вам не отговориться. В глубине наших морей и гор тоже обитают драконы и, вылетая оттуда, носятся по небу. Что вы па это скажете? Неужели уж такая трудная задача подстрелить одного дракона и снять с него драгоценный камень?

- Что ж, делать нечего! Нелегкое это дело, но если на то воля господина, пойдем добывать чудесный камень, - сказали слуги.
- Вот и отлично! - усмехнулся дайнагон. - Всюду вы известны как верные слуги моего дома. Так пристало ли вам противиться моему приказу?
Делать нечего, стали слуги собираться в поход. Чтобы могли они кормиться в дальней дороге, дали им с собой, сколько в доме нашлось, шелков, хлопка, денег. Ничего для них не пожалели.

- Пока вы не вернетесь домой, я буду держать строгий пост. Но уж зато если вы не достанете драконий камень, не смейте домой возвращаться!
Выслушав наказ господина, вышли слуги за ворота. Не велел он им возвращаться назад, если не добудут чудесный камень, а где его взять? За воротами все разбрелись в разные стороны, кляня про себя своего господина: "Придет же в голову такая блажь!"

Пожалованные на дорогу вещи слуги разделили между собой. Кто спрятался у себя в доме, а кто пошел, куда его сердце манило.
- Будь хоть родной отец, хоть господин, а нечего приказывать, что в голову взбредет, - ворчали слуги.

А дайнагон, ничего не зная, между тем размышлял: "Не подобает Кагуя-химэ жить в обыкновенном доме". И приказал выстроить для нее великолепный дворец. Стены дворца покрыли резным лаком с золотыми и серебряными узорами. Кровлю украсили бахромою из пестрых нитей всевозможных цветов. Во всех покоях повесили парчовые ткани невиданной красоты и поручили их расписать искусным художникам.

А всех своих прежних жен и наложниц дайнагон прогнал с глаз долой. "Скоро Кагуя-химэ будет моей! Непременно мне достанется!" - думал он и, готовясь достойно принять ее, жил тем временем в печальном одиночестве.

День и ночь ждал дайнагон своих слуг, посланных за чудесным камнем, но вот старый год кончился, начался новый год, а от них ни слуху ни духу. Не в силах он был ждать дольше и в великой тайне отправился в сопровождении только двух приближенных к гавани Нанива. Там спросил он у одного встречного рыбака:
- А скажи-ка, не довелось ли тебе случайно услышать, что один из слуг дайнагона Отомо ездил за море охотиться на дракона и добыл пятицветный камень?

Рыбак засмеялся:
- Чудное дело вы говорите, господин. Ни один корабль не выйдет в море на такую охоту.

Дайнагон подумал про себя:
"Пустяки! Бывают же отчаянные мореходы... Рыбак так дерзок со мной, потому что не знает, кто я!" И сказал своим спутникам:
- Стрела из моего могучего лука поразит на лету любого дракона. А снять потом с него камень - пустое дело. Я не в силах дольше ждать, когда явятся эти негодники слуги, уж слишком они замешкались...
Сказано - сделано. Сел дайнагон Отомо на корабль и пустился в скитания по морям. Все дальше и дальше отплывал от родной стороны. Так достиг он моря у берегов Цукуси.

Вдруг, откуда ни возьмись, налетел сильный ветер. Весь мир одело тьмой, корабль понесло неизвестно куда, вот-вот, казалось, поглотит его пучина морская. Сердитые волны грозили захлестнуть корабль и крутили его в кипучем водовороте. Гром гремел над самой головой, ослепительно сверкала молния. Дайнагон голову потерял от страха.
- О, ужас! В жизни не попадал я в такую беду! Что делать теперь, как спастись?

Кормчий, правивший рулем, тоже упал духом.
- Долгие годы плаваю я по морю, но еще не видал такой страшной бури. Одной из двух смертей нам не миновать: или корабль пойдет ко дну, или нас громом убьет! И даже если боги сжалятся над нами и пощадят нас, то унесет наш корабль далеко, в неведомые Южные моря... Ах, видно, встречу я безвременный конец из-за того, что служу такому жестокому святотатцу, который хочет убить дракона.

И кормчий в отчаянии заплакал горькими слезами.

Дайнагон стал упрекать его:
- Кормчий всегда ободряет путников на корабле, и они надеются на него, как на гору неколебимую. А ты отнимаешь последнюю надежду. - И его стало рвать зеленью.

Кормчий сурово отвечал ему:
- А чем можно помочь богопротивнику? Вихрь нас кружит, высокие валы грозят поглотить наш корабль, вот-вот гром поразит нас, а все потому, что ты, господин, замыслил убить дракона. Не иначе как нагнал на нас эту бурю разгневанный дракон. Скорей же умоляй его о пощаде!

- Правду ты говоришь! - закричал дайнагон и громко стал возносить моления. - О, внемли мне, бог - хранитель мореходов, правящих рулем корабля! По неразумию моему опрометчиво задумал я убить дракона. Отныне я малейшей щетинки на нем не трону! Умилосердись! Прости и пощади меня!
Обливаясь слезами, в отчаянии, он тысячу раз повторил свою мольбу. И кто знает, может, и правда в ответ на нее раскаты грома утихли. Стало немного светлее, но вихрь все еще бушевал по-прежнему.

- Ты видишь теперь сам, что бурю послал на нас дракон, - сказал кормчий. - К счастью, подул добрый ветер, он не умчит нас в гибельную даль, а отнесет к родным берегам.

Но дайнагон был так измучен страхом, что уже не верил успокоительным словам. Благоприятный ветер дул, не меняя своего направления, несколько дней подряд и в самом деле отнес корабль к родным берегам. То было побережье Акаси в провинции Харима, но дайнагон вообразил, что корабль пристал к какому-то неведомому острову в страшных Южных морях, и упал лицом вниз, трепеща от ужаса.

Двое его спутников отправились к местному правителю известить о приезде высокого сановника.

Местный правитель немедленно сам лично вышел к кораблю, но дайнагон не соглашался встать на ноги, а все лежал ничком на дне корабля. Что было делать! Расстелили посреди сосновой рощи на прибрежном песке циновки и уложили на них дайнагона. Только тогда наконец дайнагон догадался, что он не на безвестном острове среди людоедов, и соизволил подняться на ноги.
Но что у него был за вид! Ветром надуло ему какую-то болезнь. И без того тучный живот его вздулся горой, а глаза воспламенились так, будто по обе стороны носа прицепили ему по красной сливе. Местный правитель не мог удержаться от улыбки...

Дайнагон приказал изготовить для себя невысокий паланкин и влез в него, кряхтя и охая. С трудом доставили его домой. Откуда-то узнали об этом слуги, посланные за чудесным камнем, сразуже возвратились все, как один, и стали каяться:
- Не смогли мы достать драконий камень, а вернуться без него не смели. Но теперь господин наш сам на опыте узнал, как трудно его добыть, и, верно, не будет бранить нас, подумали мы, и вот - явились с повинной.

Дайнагон встал с постели, сам вышел к ним и сказал:
- Какое счастье, что не достали вы драконий камень! Дракон ведь один из богов грома. Если б вы напали на него, то не только погибли бы вы все, как один, но хуже того - я и сам бы лишился жизни. Спасибо вам, что не поймали дракона! Вижу теперь, эта злодейка Кагуя-химэ замышляла меня погубить. В жизни больше и близко не подойду к порогу ее дома, и вы тоже туда ни ногой, слышите!

И на радостях, что не добыли его слуги драконий камень, дайнагон пожаловал им все то немногое, что еще оставалось у него в доме.
Услышали об этом прогнанные жены и чуть животы со смеху не надорвали. А разноцветные нити, которыми была так богато застлана кровля дворца для невесты, растащили по своим гнездам ястребы и вороны.

Пошли в народе толки:
- Вы слышали, дайнагон подстрелил дракона и добыл пятицветный камень!
- Добыл пятицветный камень? Какое там! У него самого теперь вместо глаз две красные сливы!

Говорят, что тогда-то и появилось слово "трусливый", (тру сливы), потому что дайнагон все время тер свои красные, как сливы, глаза. Да иначе его и не назовешь!

Примечания:
...тогда-то и появилось слово "трусливый" ("трусливы"). - В оригинале восклицанию: "Ах, кисло!" (о сливе) - придан и другой смысл: "Ах, невыносимо (смешно)!"

龍の首の珠

大伴御行の大納言は、我が家にありとある人を召し集めて、宣はく、「龍の首に五色の光ある玉あなり。それを取りて奉りたらむ人には、願はむ事を叶へむ」と宣ふ。男ども仰の事を承りて申さく、「仰の事はいとも尊し。但しこの玉容易くえ取らじを、况や龍の首の玉は如何取らむ」と申し合へり。大納言宣ふ、「君の使といはむものは、命を捨てても、己が君の仰言をば叶へむとこそ思ふべけれ。この國に無き天竺唐土の物にもあらず。この國の海山より龍は下り上るものなり。如何に思ひてか、汝等難き物と申すべき」。男ども申すやう、「さらば如何はせむ。難き物なりとも、仰言に從ひて求めに罷らむ」と申す。大納言見笑ひて、「汝等君の使と名を流しつ。君の仰言をば如何は背くべき」と宣ひて、龍の首の玉取りにとて、出し立て給ふ。この人々の道の糧食物に、殿の内の絹、綿、錢など、ある限り取り出でて添へて遣はす。「この人々ども、歸るまで齋をして我は居らむ。この玉取り得では家に歸り來な」と宣はせけり。おの／＼仰承りて罷り出でぬ。「龍の首の玉取り得ずば歸り來な」と宣へば、いづちも／＼足の向きたらむ方へいなむとす。斯かる好事をし給ふ事、と謗り合へり。賜はせたる物はおの／＼分けつゝ取り、或は己が家に籠り居、或はおのが行かまほしき所へいぬ。親君と申すとも、斯くつきなき事を仰せ給ふ事、と、事ゆかぬもの故、大納言を謗り合ひたり。「赫映姫すゑむには、例のやうには見にくし」と宣ひて、麗しき屋を造り給ひて、漆を塗り、蒔繪をし、綺へし給ひて、屋の上には糸を染めて、いろ／＼に葺かせて、内々のしつらひには、いふべくもあらぬ綾織物に繪を畫きて、間毎に張りたり。もとの妻どもは皆追ひ拂ひて、赫映姫を必ず婚はむ設して獨り明し暮し給ふ。

遣しし人は、夜晝待ち給ふに、年越ゆるまで音もせず。心許無がりて、いと忍びて、唯舍人二人召繼として、窶れ給ひて、難波の邊におはしまして、問ひ給ふことは、「大伴大納言の人や、船に乘りて龍殺して、そが首の玉取れるとや聞く」と問はするに、船人答へていはく、「怪しき事かな」と笑ひて、「然る業する船もなし」と答ふるに、をぢなきことする船人にもあるかな。え知らでかくいふ、と思して、「我が弓の力は、龍あらば、ふと射殺して首の玉は取りてむ。遲く來る奴原を待たじ」と宣ひて、船に乘りて、海毎に歩き給ふに、いと遠くて、筑紫の方の海に漕ぎ出で給ひぬ。如何しけむ、疾き風吹きて、世界闇がりて、船を吹きもて歩く。いづれの方とも知らず、船を海中に罷り出でぬべく吹き廻して、浪は船に打掛けつゝ卷き入れ、雷は落ちかゝるやうに閃きかゝるに、大納言は惑ひて、「まだ斯かる侘しき目は見ず。如何ならむとするぞ」と宣ふ。楫取答へて申す、「こゝら船に乘りて罷り歩くに、まだ斯く侘しき目を見ず。御船海の底に入らずば雷落ちかゝりぬべし。若し幸ひに神の助あらば、南海に吹かれおはしぬべし。うたてある主の御許に仕へ奉りて、すずろなる死をすべかめるかな」とて、楫取泣く。大納言これを聞きて宣はく、「船に乘りては楫取の申すことをこそ、高き山とも頼め。など斯く頼もしげなきことを申すぞ」と青反吐を吐きて宣ふ。楫取答へて申す、「神ならねば何業をか仕らむ。風吹き浪烈しけれども、雷さへ頂に落ちかゝるやうなるは、龍を殺さむと求め給ひ候へば、斯くあなり。疾風も龍の吹かするなり。はや神に祈り給へ」といへば、「よき事なり」とて、「楫取の御神聞しめせ。をぢなく心幼く龍を殺さむと思ひけり。今より後は毛の末一筋をだに動かし奉らじ」と、祝詞を放ちて立居、泣く／＼呼ばひ給ふこと、千度ばかり申し給ふけにやあらむ、やう／＼雷鳴り止みぬ。少し明りて、風は猶早く吹く。楫取のいはく、「これは龍の仕業にこそありけれ。この吹く風はよき方の風なり。惡しき方の風にはあらず。よき方に赴きて吹くなり」といへども、大納言は、これを聞き入れ給はず。

三四日ありて吹き返し寄せたり。濱を見れば、播磨の明石の濱なりけり。大納言、南海の濱に吹き寄せられたるにやあらむと思ひて、息づき臥し給へり。船に在る男ども國に告げたれば、國の司まうで訪らふにも、え起き上り給はで、船底に臥し給へり。松原に御筵敷きて下し奉る。その時にぞ、南海にあらざりけりと思ひて、辛うじて起き上り給へるを見れば、風いと重き人にて、腹いと脹れ、此方彼方の目には、李を二つ附けたるやうなり。これを見奉りてぞ、國の司も微笑みたる。國に仰せ給ひて、腰輿作らせ給ひて、によぶ／＼荷はれて家に入り給ひぬるを、いかでか聞きけむ、遣はしし男ども參りて申すやう、「龍の首の玉をえ取らざりしかばなむ、殿へもえ參らざりし。玉の取り難かりし事を知り給へればなむ、勘當あらじとて參りつる」と申す。大納言起き出でて宣はく、「汝等よく持て來ずなりぬ。龍は鳴神の類にてこそありけれ。それが玉を取らむとて、そこらの人々の害せられなむとしけり。まして龍を捕へたらましかば、又事も無く、我は害せられなまし。よく捕へずなりにけり。赫映姫てふ大盜人の奴が、人を殺さむとするなりけり。家の邊だに今は通らじ。男どももな歩きそ」とて、家に少し殘りたりける物どもは、龍の玉取らぬ者どもに賜びつ。これを聞きて、離れ給ひし本の上は、腹をきりて笑ひ給ふ。糸を葺かせて造りし屋は、鳶烏の巣に皆咋ひもていにけり。世界の人のいひけるは、「大伴大納言は、龍の首の玉や取りておはしたる」。「否さもあらず。御眼二つに李の樣なる玉をぞ添へていましたる」といひければ、「あな堪へ難」といひけるよりぞ、世にあはぬ事をば、あなたへがたとはいひ始めける。